7.5.4. Психо–антропологический срез российской культуры (российская ментальность)

Преобладание в культуре одной из мировоззренческих доминант детерминировано как внешними, объективными обстоятельствами (ландшафтом, формой государственности, религией), так и внутренними, субъективными факторами, в числе которых основным является традиционный для представителей того или иного народа (этноса) тип ментальности. Выражая социоприродную специфику, он формируется на бессознательном уровне – в процессе идентификации с этнической общностью, религией, ландшафтом и наиболее «выпукло» проявляет себя в особенностях постижения и восприятия мира, в «архетипах» коллективного бессознательного (К.Юнг), в образе жизни, традициях и преданиях, в формах поведения и выражениях эмоций.

Ментальность определяется как «интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него», как «присвоенные конкретным индивидом специфические для данной культуры способы восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в специфических для данной общности формах поведения и видах деятельности», как «совокупность представлений, воззрений, чувствований общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад, влияющий на исторические и социальные процессы», «характерная для конкретной культуры (субкультуры) специфика психической жизни людей, детерминированная экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте»¹.

В отечественной историко–философской и культурологической традиции характеристику психологических особенностей русского типа можно обнаружить у Н.Данилевского, который отмечал у русских отсутствие насильственности и властолюбия, присущих европейцам, подчеркивал мягкость характера, умение разумно пользоваться свободой. К.Леонтьев, а позднее П.Савицкий в психологическом типе русского видели религиозность и мистическую самоуглубленность. Н.Трубецкой характеризовал представителя евразийской цивилизации как традиционно ориентированного, осознающего необходимость подчинения государству и в то же время как не готового к долгому и мучительному поиску истины, предпочитающего принять ее в готовом виде, в результате чего чужая идея, не выстраданная русским человеком, приобретает универсальный характер и заполняет весь его внутренний мир. Ф.М.Достоевский отмечал скитальчество как национальную черту (он считал, что типичные образы русского скитальца – Алеко и Онегин); смирение и страдание; нравственный максимализм и способность «всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения», умение «дружественно, с полною любовию» принять в душу «гении чужих наций», различать, снимать противоречия, извинять и примерять различия, т.е. говоря психологическим языком – способность к идентификации.

Вяч. Иванов основной чертой русского национального характера считал стремление к «совлечению ...всех риз и всех убранств ... и всякого украшения с голой правды вещей». С этой чертой он связывал как «добродетели и силы наши», так и «многие немощи, уклоны, опасности и падения» – скептический и реалистический склад русского ума, потребность русской мысли идти последовательно «до конца и до края»; ее нравственно–практический строй и одновременно ненависть ко всем противоречиям между сознанием и действием; подозрительная строгость оценки и стремление к обесценению ценностей; инстинктивная потребность безусловного, «совлекающая» все условности и недоверчивая к человеческому и божественному; «живое чувствование зла»¹.

Г.Федотов русскую натуру характеризовал такими качествами как широта, вольность, бунтарство, сектанство и духовное странничество, органическая нелюбовь ко всякой законченности формы.

Концепция русской души С.А.Аскольдова построена на специфическом соотношении трех составных частей, характерных для состава любой национальной души: святого, человеческого и звериного². Своеобразие русской души заключается в том, что среднее, специфически человеческое, представлено в ней неизмеримо меньше по сравнению с национальной психологией других народов, а святое и звериное являются наиболее сильными началами. Причем, святое возникает как «преодоление специфически человеческой духовной культурности», а звериное понимается автором не обязательно негативно – не только как ярость и лютость, но и как мягкость, кротость, добродушие. Противоположный психологический тип, принадлежащий к западной культуре и оттеняющий специфику русской души, С.А.Аскольдов характеризует доминированием человеческого начала, т.е. гуманистичности, отвращающей человеческий интерес от неба, «обнадеживающей землей», «верой в человека» даже в «самых отчаянных положениях» поддерживающей его «устремление к земле и к осуществимым лишь через человека идеалам».¹

В современных исследованиях специфика «русской души» характеризуется символами детства и соответствующими психологическими чертами, присущими ребенку². «Детскость» русской души помогает соединить такие взаимоисключающие характеристики русских как апокалиптики, нигилисты, святые, оборотни, атеисты, богоносцы, герои, аморалисты – все эти черты можно рассматривать как элементы единого смыслового целого, объединенного символами детства. Свойствами детства (и души русской) является также тяга к выяснению границ дозволенного; способность к безграничной и безосновательной вере; открытость будущему и способность поверить в осуществление несбыточного, в обретение «другого мира» («неведомого царства»); интерес к концу, «краю» (желание узнать, «чем закончится сказка», заглянув на «последнюю страницу»); страх смерти и надежда на бессмертие (воплощенные в исканиях русских космистов, в стихии революционного романтизма, подсознательно пытающихся опустить небо на землю, построив здесь «райскую жизнь»).

Д.С.Лихачев, характеризуя русскую культуру, отмечая такие ее черты как личностный характер, универсализм, открытость и восприимчивость к другим культурам, свободу творчества³.

Перечисленные психологические качества условно можно разделить на три группы

Положительные качества, которые могут рассматриваться в качестве референтных: широта, вольность; нравственный максимализм; религиозность и мистическая самоуглубленность; святость (как особый накал веры, религиозного терпения); способность к «всемирной отзывчивости и перевоплощению», умение отождествить себя со страданиями другого человека (пережить «сораспятие» с Христом), с болью тех, кому плохо (на психологическом языке – эмпатия, способность к идентификации); ненасильственность, мягкость характера, смирение, способность к подчинению; терпимость к страданиям; живое чувствование зла (как основание для духовного совершенства, ощущение того порога, когда пора «восходить» – Ф.М. Достоевский); открытость будущему и способность поверить в осуществление несбыточного («светлого будущего», «неведомого царства»).

 Негативные идентификационные характеристики–символы: апокалиптический склад мышления; бунтарство, вольница, неповиновение закону; сектантство, скитальчество; нигилизм, скептический склад ума, стремление к отрицанию и девальвации ценностей (к совлечению всех риз и всех убранств с голой правды вещей – своеобразный духовный стриптиз); неготовность к долгому и мучительному поиску истины, предпочтение принять ее в готовом виде); духовное странничество (склонность «бродить» по чужим культурам, идеям); самоотречение, саморасточительство, разгульность; безинициативность, неделовитость; пренебрежение моральными нормами; органическая нелюбовь и враждебность ко всякой законченности формы; мрачность и детскость; отсутствие «человеческого» в структуре души и особое сочетание святого и звериного – ярости и кротости, лютости и добродушия, благочестивого и греховного; сочетание ребяческой незрелости со всеми недугами дряблой старости; синтез восточного деспотизма с западным индивидуализмом; ненависть ко всем противоречиям.

Оценочно нейтральные психологические характеристики «русского типа»: способность к безграничной и безосновательной вере; духовный радикализм, стремление к предельному, безусловному (потребность мысли идти «до конца и до края», а в итоге – безразличие к благам мира, нежелание накапливать то, что обречено на гибель); соборная ответственность всех за всех, невыраженность чувства персональной вины и признание вины коллективной; отсутствие воли к власти (политическое нестяжательство); синтетическое, недифференцированное, духовно–целостное отношение к миру.

Последняя характеристика психологического типа вносит максимальный вклад в специфику российской ментальности, в которой доминирует духовно–целостное отношение к жизни, т.е. синкретичное и недифференцированное сознание, не ориентированное на понимание сложностей и противоречий природного и социального мира, воспринимающее мир целостным и нерасчлененным. Синтетическое сознание анализ и критику заменяет оценкой и толкованием явлений и событий преимущественно в моральных категориях добра и зла, истинных и неистинных ценностей, он опирается на безусловную веру в абсолютные категории и ценности.

Целостное и нерасчлененное восприятие мира и изначальная «враждебность» русского сознания всякой «культурной дифференциации» коррелирует с низким формообразующим началом русской культуры. Тяготение к бесформенности (формоборчество) и постоянное сопротивление структурной дифференциации есть специфическая русская черта, проявляющаяся во всех формах и сферах общественной жизни (Ф.Степун)¹. Органичная целостность самосознания особенно характерна для почвеннического крыла русской мысли – концепция национальной самобытности России, уникальности ее пути, выработанная в рамках идеологии славянофильства, была предельно целостной и принципиально внерациональной. Духовные доминанты и субстанциальные начала национальной жизни надо было «угадать» сердцем, а настоящее и будущее России понять «поэтической интуицией», «внутренним видением». Именно славянофилы фактом общественного сознания сделали представление о писателе как пророке и религиозном учителе, которое живо по сей день.

Таким образом, маркетинговые коммуникации развиваются в России в специфической культурной и ментальной среде. При этом обозначенные выше ценностные ориентации отечественной культуры и психологический тип (ее персонифицированное воплощение) даны в предельной форме своего выражения и представляют собой некую «идеальную модель» (например, как и существующие классификации психологических типов). В действительности каждый отдельный человек представляет собой различную степень приближения к ценностному и психо–антропологическому образу национальной культуры.

Ценностно–нормативная природа российской культуры, преимущественно, внеэтническая. Мировоззренческая основа этого «кода» имеет христианские истоки. Этнопсихологической предпосылкой, определившей специфику российского менталитета, является, по мнению евразийцев, присутствие в русской культуре «туранского элемента». В качестве природного фактора ментальности можно считать суровые, контрастные и неблагоприятные для комфортной жизни условия. Геополитическим фактором является особое положение России, которая всегда представляла собой буферную зону Европы на восточном направлении, поэтому развитие русской культуры происходило в экстремальных условиях пограничной ситуации.